Воспоминания

Пояснения
к «Обвинительному заключению» и «Приговору».

Мордехай Штейн

       Семью Штейн, в составе семи человек - родители и пятеро детей – советская власть, установленная на Буковине 28 июня 1940 г., сослала в Сибирь 13 июня 1941 года как «буржуазно-националистическую семью». Все Штейны состояли в разных сионистских организациях, свободно и гордо действовавших у нас в профашистской Румынии до прихода советской власти.

       Из ссылки я сбежал летом 1946 года, и на крышах вагонов, вместе с кочующими возвращенцами, через всю Россию и Украину вернулся в родной опустошенный городок с твердой целью перебраться в Румынию с еврейскими остатками Транснистрийской бойни, но - опоздал на две недели, границу закрыли на замок. Многие мои земляки и товарищи успели выехать в Румынию и, по слухам, из Румынии начали уплывать пароходами в Палестину - Эрец Исраэль.

       Я себе места не находил. Уехать в Эрец Исраэль было мечтой моей жизни.

       Я упорно продолжал искать пути нелегального ухода из Советского Союза в Румынию и через неё - в Палестину, где еврейская молодёжь, выполняя свой национальный долг в этот великий исторический час своего народа, героически сражалась за будущее еврейское государство. Советские газеты были полны описанием смелых операций еврейских боевиков против англичан и арабских террористов. Как тут усидеть? Всем существом стремился и я принять участие в войне за независимость еврейского государства. Но для этого мне нужно было уйти из Советского Союза. Уйти навсегда. Но как?

Первая судимость.

       Вскоре мне удалось найти путь нелегального ухода из Советского Союза в Румынию, но для этого мне пришлось заработать 4 месяца исправительных работ по статье 170, пункт «а» УК УССР. После короткого суда в феврале 1947 года я был отправлен к «исправляющимся», занятым рубкой просеки под постоянную государственную границу между Советским Союзом и Румынией, примерно в 25 километрах от моего города. Добился того, чего искал. Моей нетерпеливой радости не было предела. В мыслях я был уже ТАМ...

Вторая судимость.

       Темной апрельской ночью 1947 года, переодетый в крестьянскую одежду, я удачно перешел границу Союза ССР и в подлеске, у дороги на Радауцы, переждал приход утра, приходя в себя от дикого потрясающего волнения и содрогания...

       Я понимал, что всё мое будущее теперь на пороге больших изменений. Как наяву я уже видел себя среди своих сверстников - бойцов израильской армии:

       Мне осталось довершить вторую часть побега: под утро выйти на дорогу и смешаться с крестьянами, идущими в Радауцы на базар, а в городе я спасен. Нагрузив на плечи мешок пахучей подлесной травы, я вышел на дорогу. Наряд румынских пограничников лениво осмотрел меня и пропустил. Но, сделав всего несколько шагов, я услышал громкий окрик:

       - Мый, вино ынкоачэ! (Гэй, иди сюда!)

       Я весь окостенел ...

       Старший наряда расспросил меня - откуда я, чей я, и куда иду; у меня на всё был готов правильный ответ. Но ему, бывшему полицаю Транснистрии, что-то мешало в моём облике, и он осторожно снял с меня крестьянскую замызганную шляпу с обвисшими полями и впился в меня колючими недобрыми глазами.

       - Мый, ту ешть жидан! (Гэй, да ты жид!)

       Не будь у него свирепой овчарки, ветром унес бы ноги от их пуль...

       Трое суток побоями и издевательствами выбивал этот изверг-садист у меня признание, что я советский шпион, диверсант, убийца, бандеровец, спекулянт, и кто только еще, но, так ничего и не выбив, обозленный до сумасшествия презирающим взглядом моих, заплывших кровью, глаз, и вызывающим молчанием - ни оха, ни вздоха, ни мольбы он не услышал, и ни слез этот бандюга так и не увидел на лице молодого гордого жидана – приказал он меня, едва живого, оттащить на советскую пограничную заставу.

       В больнице пограничной дивизии г. Черновцы медсестры с месяц меня усердно лечили: мазали, перевязывали, мыли и хорошо кормили, а когда я встал на ноги, пришли следователи и учинили мне спешное следствие, и в июле 1947 года городской суд осудил меня по статье 16,80 УК УССР - за попытку перехода государственной границы - на три года лишения свободы. Мое происхождение и факт перехода государственной границы остались на этот раз неупомянутыми в моем деле. Следователям некогда было заниматься мною - тюрьмы были до отказа заполнены украинскими боевиками-бандеровцами.

       Осенью 1947 года большим львовским этапом отправили меня отбывать наказание в Тайшетские лагеря Южкузбасслага. Из-за непосильной лесоповальной работы и постоянного голода трижды «доходил», но благодаря молодости, силе воли и наследственного здоровья выжил эти три гибельные года.

       В Тайшетском лагере Верхний Альжарас было с десяток евреев, и с огромной радостью мы узнали о рождении государства Израиль. Сложили рублики, купили пару пачек чаю и начифирились до чертиков, поздравляя друг друга:

       - Лэшана габаа ба Иерушалаим! - В будущем году в Иерусалиме!

       Зэки-бандеровцы с удивлённым восхищением говорили:

       - Опять жиды нас обскакалы. У них вже е своя, жыдивска витчызна...Може, теперь воны витдадут нам нашу Вкраинску витчызну?

       Освободился я в 1951 году и вернулся в Черновицкую область, имея в паспорте всякие ограничения. Работал электриком в авторемонтных механических мастерских и жил в селе. Никогда не покидали меня мысли о молодом еврейском государстве. С первых зарплат купил радиоприемник и с трепетным волнением слушал еженощно на румынском, незаглушенном пока, языке, до слез волнующий меня «кол Исраэл ла гола» (голос Израиля).

Третья судимость.

       В 1953 году стало известно, что Советский Союз начал поставлять новейшее оружие в арабские страны Ближнего Востока - Егпет, Сирию и Ирак. Движимый страхом за судьбу еврейского государства и его героического народа, я начал писать письма протеста журналистам, писателям, академикам, членам правительства, в которых критиковал политику грубого вмешательства Советского Союза в ближневосточный конфликт, что являлось нарушением «тройственной декларации Англии, Франции и США от 1950 года, об эмбарго на поставки оружия конфликтующим странам Ближнего Востока». Большую часть писем отправлял анонимно - железнодорожной почтой.

       В апреле 1958 г. в Москву с правительственным визитом приехал президент Египта Г.А. Насер. Когда я увидел на экране телевизора Н.С. Хрущева и Г.А. Насера на трибуне мавзолея - веселых и беззаботных, принимающих грандиозный первомайский парад, я не смог устоять перед наплывом тревожных мыслей и написал письмо-послание Генеральному секретарю Коммунистической Партии Советского Союза и главе советского правительства Н.С.Хрущеву. В этом письме я изложил свою точку зрения на неправильную одностороннюю политику советского правительства в отношении арабо-израильского конфликта и на возможные опасные последствия для мира, которые могут стать результатом такой политики, ибо нарушение баланса сил в пользу арабских стран, несомненно, приведет их к попытке решить конфликт военным путем - ликвидировать государство Израиль.

       Вооружая новейшим оружием арабские страны, намерение которых – уничтожение государства Израиль и истребление его народа, Советский Союз совершает историческую несправедливость и преступление по отношению к еврейскому народу, только что спасенному от полного уничтожения благодаря героической борьбе и великим жертвам того же Советского Союза.

       Мыслимо ли такое нелогичное и несправедливое поведение?

       Я подробно описал разбойничьи нападения федаюнов на мирных граждан Израиля, которые вынудили Израиль совершить в ноябре 1956 года военную акцию возмездия против федаюнов, совершавших свои разбойничьи набеги с египетской территории, ибо, не будь этих кровавых набегов, Израиль вряд ли принял бы участие в англо-французской агрессии против Египта.

       Я также с гордостью рассказал о великих трудовых достижениях молодого государства внутри своей страны и в странах третьего мира. Приведя цитаты Ленина о законности национально-освободительной борьбы народов, доказал, что сионизм есть национально-освободительное движение еврейского народа и, как таковое, это движение и его результат - государство Израиль - должны быть безусловно признаны и поддержаны Советским Союзом.

       И от имени «восставшего из долины смерти народа», судьба которого волнует всех в мире, изложил Генеральному секретарю КПСС Н.С. Хрущеву настоятельную просьбу:

       Вот такое заказное письмо с уведомлением о вручении лично Н.С. Хрущеву я отправил 3 мая 1958 года.

       18 сентября 1958 года КГБ арестовал меня прямо на работе.

Следствие

       Следователи долго не верили, что автор всех этих писем, дневников и трудов - «молодой еврей с 8-классным образованием». На утомительных ночных допросах, на которых присутствовали «специалисты» по еврейскому вопросу и прокурор с двумя ромбиками на груди, долго искали мистическую организацию или тайных лиц, стоящих за моей писательской сионистской деятельностью. Убедившись, что «еврей с 8-классным образованием» и есть автор всех этих сочинений, и что он действовал по собственной инициативе, они начали вести со мной беседы на темы, касающиеся еврейской истории, а также о моих «враждебных» взглядах.

       Меня пытались убедить в том, что все мои свидетельства, наблюдения и анализ жизни евреев в Советском Союзе есть «ложные утверждения и злостная клевета на советскую действительность».

       Я отстаивал правдивость своих наблюдений и выводов и утверждал, что в условиях активного антисемитизма есть только одно правильное решение - национальное решение еврейского вопроса в рамках сионистской революции на исторической Родине евреев - государстве Израиль.

       Они же утверждали, что правильное решение еврейского вопроса есть марксистко-ленинское решение, то есть «полная ассимиляция евреев в рамках могучей пролетарской революции в среде доминирующих народов». И мы еще должны кланяться в ноги тем народам, которые приемлют нашу нацию и готовы, затыкая ноздри, «переварить» её...

       Была создана комиссия из историков Киевского и Черновицкого университетов для определения идеологической направленности всех моих сочинений и записей. Комиссия решила: «сочинения антисоветские...махровый буржуазно-националистический сионизм».

       Видя, что я не намерен «встать на путь исправления и признать ошибочность своих антисоветских взглядов», задержали моего брата Арона, который служил на Урале и с которым у меня была оживленная переписка, не носившая никакого антисоветского характера, и стали допрашивать его об «антисоветской националистической связи его со своим братом, махровым сионистом, и о террористическом сговоре меж нами».

       Мне предложили:
       - если я признаю, «что в результате продолжительной разъяснительной работы, проведенной со мной на следствии, я соглашаюсь с тем, что все мои наблюдения и выводы есть ложные измышления и злостная клевета на советскую действительность по национальному вопросу», тогда осудят только меня одного, как болтуна-антисоветчика, а мой брат без всяких ограничений вернется в свою часть дослуживать;
       - если же я не признаю «свои выводы клеветническими, лживыми и антисоветскими измышлениями и не стану на путь исправления», то брата моего тут же арестуют, и нас обоих обвинят в подготовке «националистической террористической организации, готовящей покушения на секретаря ЦК КПСС Н.С.Хрущева и на президента Египта Г.А. Насера», и тогда нас обоих осудят как «изменников Родины» по соответствующим статьям и на соответствующие сроки.

       Я оказался перед большой дилеммой: поверить угрозе или пренебречь ею? Риск был слишком велик.

       Когда я понял, что эта угроза вполне серьезна и выполнима - ведь я же немало повидал и понял при первом своем «сиденьи» - я попросил у начальника следственного отдела неделю на размышления.

       Еврейскими глазами своими и еврейской уязвимой душой своей годами наблюдал я, впитывал и записывал картины жалкого состояния своего народа. Признать, что все это ложь? Клевета? Есть ли кощунство больше этого?

       Я лично готов был к любому наказанию. но меня очень угнетало беспокойство о моей молодой любимой супруге Асе, которая многим пожертвовала, выйдя замуж за сиониста, и поплатилась за это - осталась одна, без кола и двора, вдали от своей семьи, да еще в положении. Я готов был изничтожить себя - зачем только я, играя с огнем, женился, испортив всю её жизнь?

       И еще одна мысль мучила меня - имел ли я право потянуть за собою своего брата, который, собственно, ни в чем не виноват? Меж нами была всего лишь безобидная переписка на исторические темы, в которой не было и намека на политический сионизм и национализм. Имел ли я право своим отказом признать себя клеветником принести в жертву своего брата-солдата, искалечив ему всю его жизнь и всё его будущее?

       Неделю я мучился муками ада, метался, как зверь в клетке, и бредил наяву...

       Вернувшись на следствие, в присутствии трех кагэбистов, я признал, что «после длительных бесед, проведенных со мной следователями, я понял ошибочность своих взглядов о советской национальной политике и о положении евреев в СССР, и что мои ошибочные выводы являются следствием моего буржуазного происхождения и национально-религиозного воспитания».

       Мое «дело» было полностью переделано. Исчез в нем гордый сионист, вынесший с честью ночные поединки с политическими противниками еврейского национального возрождения и государства Израиль. Вместо стойкого сиониста появился неграмотный молодой еврей, который, «запутавшись в своих националистических, буржуазных, незрелых взглядах, совершил преступление».

       После моего «признания» следствие потеряло ко мне всякий интерес.

       Мой брат вернулся в свою часть. Окончив службу, продолжил учебу, успешно окончил институт связи им. Бонч-Бруевича в Ленинграде и стал хорошим инженером.

Суд

       В коридоре суда переживали за мою судьбу моя мама, моя жена со вздутым прилично животом и две мои сестры. Часто выходивший покурить солдат информировал их о ходе суда:

       - Штой-то ваш Мордохуй уж больно прытко за вашу нацию ярепенится.

       Меня осудил областной суд г. Черновцы при закрытых дверях 8 декабря 1958 года, приговорив к 10 годам исправительно-трудовых лагерей плюс поражение в правах. Прокурор просил только 8 лет... Согласно приговору, все мои рукописные документы и запрещенная литература подлежали уничтожению. (Среди моих рукописных документов назову следующие: «Социализм или сионизм». В этой работе были собраны соответствующие тематике записи и размышления из моих дневников об увиденном и пережитом мною в течение пребывания в довоенной Румынии, в Сибири - в ссылке и в лагере - и в послевоенный период на Украине; «Ассимиляция - решение еврейского вопроса?» - незаконченная работа, в которую входили мои записи, наблюдения и выводы на данную тему. Характерно, что в приговоре в названии этой работы был умышленно упущен вопросительный знак).

Жалоба генеральному прокурору

       В конце 1959 года, будучи уже в лагере, я написал жалобу Генеральному прокурору СССР, исписав в один воскресный день целую тетрадку.

       Главные темы моей жалобы:

       «Я - сионист. Я родился и был воспитан в религиозно-национальной семье в антисемитской профашистской Румынии. Сионистскую идею впитал в себя с молоком матери и она определила весь мой жизненный путь… Но я не враг Советского Союза и советского народа, и никогда на всех этапах моей жизни им не был. Во всех моих записях и работах не найти ни одного призыва свергнуть советскую власть или навредить ей».

       Я пространно и подробно описал семейные и общественные отношения в нацисткой Европе и в профашисткой Румынии, и важную роль сионистов Европы в спасении евреев от уничтожения - к сожалению, небольшого их числа.

       Генеральный прокурор СССР внес протест по моему делу в президиум Верховного Суда УССР, коллегия которого на специальном заседании, рассмотрев моё дело, решила заменить статью 54-10.2 на 54-10.1 и снизить срок наказания до трёх лет без поражения в правах.

       Освободился я в 1961 году и вернулся в Черновцы к семье. А в 1969 году нам, наконец, разрешили выехать в Израиль.

       Ноябрь 2005 г.

К О П И Я

ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

       Управлением КГБ при СМ УССР по Черновицкой области 18 сентября 1958 года за проводимую антисоветскую националистическую деятельность арестован и привлечен к уголовной ответственности по настоящему делу - ШТЕЙН Мордко Менделеевич.

       Произведенным по делу предварительным следствием установлено, что Штейн, будучи враждебно настроенным к Советской власти, на почве своих националистических убеждений, на протяжении ряда лет вынашивал эмиграционные намерения выезда из СССР в буржуазное государство Израиль. С этой целью он установил переписку со своими родственниками, проживающими за границей.

       В мае 1947 года Штейн, желая выполнить свои намерения, пытался нелегальным путем перейти государственную границу СССР, но был задержан и приговором народного суда 4-го июля 1947 года осужден к 3 годам лишения свободы в ИТЛ.

       Поддерживая переписку со своими родственниками, проживающими за границей, обвиняемый Штейн в конце 1946 г. и в январе 1947 года, направил несколько писем антисоветского содержания в адрес сестры Кегольми Соне, проживающей в Румынии.

       В конце 1955 года Штейн направил письмо антисоветского содержания на имя родственника Мондшайн Мордко, проживающего в Израиле, и с целью скрыть свои связи и авторство текста письма антисоветского содержания, Штейн на конверте указал вымышленную фамилию на Зихмех Мотл и вымышленный адрес.

       На следствии Штейн признал, что данное письмо было написано им лично.

       В письмах к родственникам Штейн выражал недовольство условиями жизни в Советском Союзе и политикой КПСС по национальному вопросу, высказывал свое враждебное отношение к существующему в СССР государственному и общественному строю, выражал свои националистические убеждения.

       Эти обстоятельства находят свое подтверждение, помимо признания обвиняемого Штейна, в его письмах, приобщенных к делу в качестве вещественных доказательств.

       Будучи убежденным в своих националистических и враждебных взглядах, обвиняемый Штейн на протяжении 1956-1958 гг. в письмах занимался идеологической обработкой в националистическом духе своего брата Штейна Арона, проходящего действительную службу в Советской Армии.

       В переписке с националистических позиций, обвиняемый Штейн толковал о понятии еврейского национализма сионистского направления, возводил клеветнические измышления на политику КПСС и Советского правительства по национальному вопросу.

       Кроме этого, Штейн М., своему брату Штейн Арону, высылал в часть различную реакционную и националистическую литературу со своими комментариями.

       Обвиняемому Штейну в результате своего воздействия удалось привлечь на свою сторону и втянуть в преступную связь брата Штейна Арона, который в своей переписке стал разделять националистические взгляды и допускал клеветнические измышления на национальную политику КПСС и Советского правительства.

       Это обстоятельство нашло свое подтверждение в показаниях обвиняемого Штейна, его брата Штейна Арона, а также в их личной переписке, изъятой при аресте Штейна и приобщенной к делу.

       В период первой половины 1958 года, до дня ареста, Штейн, в связи с появлением в советской печати различных статей об агрессивной политике государства Израиль, на почве своих националистических убеждений, написал несколько писем антисоветского националистического содержания. Эти письма были направлены в адрес редакции газеты «Советская культура», в партийные органы и на имя писателя М.Грибачева. Письма приобщены к делу в качестве вещественных доказательств.

       Кроме того, Штейн вел записи в блокнотах, делал свои пометки и комментарии на обложках и страницах книг и брошюр советского издания, которые проникнуты ненавистью к Советской системе народного хозяйства, к политике КПСС. Эти блокноты, книги и брошюры были изъяты при аресте Штейна и приобщены к делу как вещественные доказательства.

       В этот же период времени Штейн в общей тетради и блокноте написал рукописные «труды», озаглавив их: «Социализм или сионизм», «Ассимиляция, как решение "еврейского вопроса"», изъятые при аресте Штейна.

       В авторстве рукописей Штейн сознался. Кроме этого, рукопись Штейна подтверждена заключением графической экспертизы.

       В этих рукописных документах и письмах содержится антисоветская пропаганда и пропаганда махрового еврейского буржуазного национализма и шовинизма сионистского направления, возводятся клеветнические измышления на советскую действительность и русский народ, на политику КПСС и Советского правительства по национальному вопросу, подчеркивается превосходство еврейского народа над другими нациями, восхваляется воинственность вооруженных сил Израиля и его агрессивные действия, содержатся призывы к эмиграции в Израиль евреев всего мира, излагается пропаганда, направленная против советского патриотизма и пролетарского интернационализма, клевета на объективность Советской прессы и на положение евреев в СССР.

       Выступая как ярый защитник идей еврейского буржуазного национализма и сионизма, Штейн воспроизводил выдержки из клеветнических передач радиостанции Израиля; которые он слушал систематически.

       На следствии обвиняемый Штейн, по поводу своих писем и рукописных документов, признал, что они по своему содержанию являются антисоветскими, где из своих националистических взглядов и убеждений, восхвалял идеи сионизма, допускал клеветнические измышления по еврейскому вопросу в СССР, возводил клевету на советскую печать.

       Эти обстоятельства также подтверждаются вещественными доказательствами и заключением экспертизы.

       В процессе следствия также установлено, что Штейн хранил в доме антисоветскую националистическую литературу, в частности, книгу «Еврейская жизнь», изданную в 1904 г., в которой содержится ряд рассказов, стихотворений, очерков и публицистических произведений еврейских писателей-идеологов сионизма, как В.Жаботинского и других, изъятую при аресте Штейна.

       Всё эти произведения в книге носят явно тенденциозный националистический характер.

       Данную книгу, как показал на следствии Штейн, изучал и использовал как источник истории еврейского буржуазного национализма при написании своих рукописных документов.

       В предъявленном обвинении по ст. 54-10 ч.2 УК УССР Штейн себя виновным признал.

       Кроме того, в антисоветской деятельности Штейн достаточно изобличается показаниями свидетеля Штейн А.М., протоколами осмотра вещественных и письменных доказательств, вещественными доказательствами, письменными рукописными документами.

       На основании изложенного ОБВИНЯЕТСЯ:

       В том, что:

       он, будучи враждебно настроенным к Советской власти, на почве своих националистических убеждений, с 1946 года стал на путь проведения антисоветской деятельности, как ярый защитник идей еврейского буржуазного национализма и сионизма.

       Поддерживая переписку со своими родственниками, проживающими за границей, в письмах к ним излагал антисоветские клеветнические измышления на советскую действительность и национальную политику КПСС и Советского правительства, выражал свои националистические убеждения.

       В письмах 1956-58 гг. поддерживал переписку со своим братом Штейн Ароном, находящимся на службе в Советской Армии, которого на почве своих националистических взглядов идеологически обрабатывал в националистическом духе, высылал ему реакционную и националистическую литературу, и таким образом воздействовал на него, в результате чего Штейн Арон в своих письмах разделял националистические взгляды обвиняемого Штейна Мордко.

       В период 1958 года, до дня ареста, Штейн написал ряд писем антисоветского националистического содержания, которые направил в адрес редакции газеты «Советская культура», писателю Грибачеву и в партийные органы. Тогда же Штейн написал рукописные «труды», озаглавив их «Социализм или сионизм?», «Ассимиляция, как решение "еврейского вопроса"».

       В этих рукописных документах Штейн возводил клевету на политику КПСС и Советского правительства по национальному вопросу, излагал пропаганду, направленную против советского патриотизма и пролетарского интернационализма, возводил клевету на советскую печать и русский народ, пропагандировал идеи еврейского буржуазного национализма и шовинизма сионистского направления.

       В своих блокнотах, на обложках и страницах книг и брошюр советского издания делал комментарии, которые проникнуты ненавистью к советскому общественному и государственному строю, к социалистической системе народного хозяйства, к политике КПСС.

       У себя хранил антисоветскую националистическую книгу – «Еврейская жизнь», издания 1904 года, которую использовал в своих преступных целях при написании рукописных документов антисоветского характера, то есть в совершении преступления, предусмотренного ст.54-10 ч. II УК УССР.

       Руководствуясь ст. 204 УПК УССР, следственное дело № 4022 по обвинению Штейна Мордко Менделеевича направить прокурору Черновицкой области на утверждение и для передачи по подсудности.

       Обвинительное заключение составлено в гор. Черновцах 17 ноября 1958 года.

К О П И Я

П    Р    И    Г    О    В    О    Р

Именем Украинской Советской Социалистической Республики

       1958 года декабря 8 дня Судебная коллегия по уголовным делам Черновицкого областного суда, в составе:

       (При копировании с оригинала приговора состав суда был закрыт для копирования – Прим. М. Штейна)

       рассмотрела в закрытом судебном заседании в городе Черновцах дело по обвинению ШТЕЙНА Мордко Менделеевича, 1926 года рождения, уроженца гор.Сторожинец Черновицкой области, УССР, гр-на СССР, происходящего из семьи торговца, рабочего, еврея, беспартийного, с незаконченным средним образованием, женатого, ранее судимого - 14 февраля 1947 г. по ст. 170 п. «а» УК УССР к 4-м м-цам ИТР, 4 июля 1947 г. по ст. 16-80 УК УССР к 3 годам лишения свободы в ИТЛ, наказание отбывшего, проживающего до ареста в гор. Черновцах, по ул. Коларова, 4, кв.15, в преступлении, предусмотренном ст. 54-10 ч. II УК УССР.

       Материалами предварительного и судебного следствия суд установил: подсудимый Штейн, будучи враждебно настроенным к Советской власти, в силу своих националистических убеждений, на протяжении ряда лет вынашивал эмиграционные намерения выезда из СССР в буржуазное государство Израиль, для чего установил переписку со своими родственниками, проживающими за границей. Желая осуществить свои намерения, Штейн в мае 1947 г. пытался нелегальным путем перейти Гос.границу СССР, за что был осужден к трем годам лишения свободы.

       Поддерживая переписку с проживающими за границей родственниками, Штейн в 1946-47 гг. направил несколько писем антисоветского содержания в адрес сестры Кегольми Соне, проживающей в Румынки. В конце 1955 года Штейн направил письмо антисоветского содержания на имя родственника Мондшайн Мордко, который проживает в Израиле. С .целью скрыть свои связи и авторство текста письма, Штейн на конверте указал вымышленную фамилию и адрес.

       Во всех письмах, направленных: родственникам, проживающим за границей, Штейн выражал недовольство условиями жизни в СССР, политикой КПСС по национальному вопросу, высказывал враждебное отношение к государственному и общественному строю в СССР. На протяжении 1956-1958 гг. Штейн в своих письмах занимался идеологической обработкой в националистическом духе своего брата Штейн Арона, проходящего службу в Советской Армии - с националистических позиций толковал о понятии еврейского национализма сионистского направления, возводил клеветнические измышления на политику КПСС и Советского Правительства по национальному вопросу. Кроме того, Штейн высылал в воинскую часть своему брату националистическую, реакционную литературу со своими комментариями.

       В результате такой обработки Штейну удалось привлечь, на свою сторону и втянуть в преступную связь брата - Штейна Арона, который начал разделять националистические взгляды, допуская клеветнические измышления на национальную политику КПСС и Советского Правительства.

       В 1958 году до дня ареста Штейн, в связи с появлением в советской печати статей об агрессивной политике государства Израиль, написал несколько писем антисоветского, националистического содержания, направив их в адрес редакции газеты «Советская культура», в партийные органы и на имя писателя Н. Грибачева. Подсудимый Штейн вел записи в блокнотах, делал свои пометки и комментарии на обложках и страницах книг и брошюр советского издания, которые проникнуты ненавистью к Советской власти, к социалистической системе хозяйствования, к политике КПСС.

       В тот же период Штейн написал рукописные «труды» «Социализм или сионизм», «Ассимиляция, как решение еврейского вопроса», которые изъяты и приобщены к делу. В этих рукописных документах и письмах содержится антисоветская пропаганда еврейского буржуазного национализма и шовинизма сионистского направления, возводятся клеветнические измышления на советскую действительность и русский народ, на политику КПСС по национальному вопросу, подчеркивается превосходство еврейского народа над другими народами, восхваляется воинственность вооруженных сил Израиля, его агрессивные действия, содержатся призывы к эмиграции в Израиль евреев всего мира, излагается пропаганда, направленная против советского патриотизма и пролетарского интернационализма, клевета на объективность советской печати и на положение •евреев в СССР.

       Подсудимый Штейн хранил в своем доме антисоветскую националистическую литературу, в частности, книгу «Еврейская жизнь», в которой содержится ряд рассказов, очерков еврейских писателей - идеологов сионизма, как В.Жаботинского и др. Книгу «Еврейская жизнь» Штейн использовал как источник истории еврейского буржуазного национализма при написании рукописных документов.

       В проведении антисоветской деятельности Штейн изобличается своими рукописными документами, приобщенными к делу в качестве вещественных доказательств, изъятый на его квартире различной литературой антисоветского содержания, протоколами осмотра вещественных и письменных доказательств, заключениями экспертиз, показаниями свидетеля Штейн Арона, а также личными признательными показаниями, которые дал Штейн в судебном заседании.

       Таким образом, виновность Штейна в совершении преступления, предусмотренного ст. 54-10 ч. П УК УССР доказана полностью.

       На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 296, 297 УПК УССР, с учетом личности и опасности совершенного Штейном преступления суд

П   р   и   г   о   в   о   р   и   л:

       ШТЕЙНА Мордко Менделеевича по ст. 54-10 ч. П. УК УССР с санкции ст. 54-2 УК УССР лишить-свободы в исправительно-трудовых колониях сроком на десять (10) лет, с поражением прав по п.п. а,б,в ст. 29 УК УССР сроком на пять лет. С учетом тяжести и опасности совершенного Штейном преступления, в соответствии ст.ст. 33 УК УССР запретить Штейну М.М. проживание в Западных областях УССР сроком на пять лет.

       Изъятый у Штейн радиоприемник «Балтика» М-254, находящийся на хранении в УКГБ Черновицкой области, конфисковать в доход государства.

       Срок отбытия наказания исчислять с 18 сентября 1958 года. Меру пресечения оставить прежнюю - содержание под стражей.

       Взыскать в пользу юридической консультации города Черновцы со Штейна М.М. за выступление адвоката Чиркунова двести рублей.

       Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в Верховный суд УССР на протяжении пяти дней. После вступления в законную силу приговора, изъятую запрещенную литературу и рукописные документы Штейна - уничтожить.

       Председательствующий -

Выписка из Постановления № 953н 60 от 1 апреля 1960 г.

Президиума Верховного Суда Украинской ССР

в составе председательствующего: Председателя ВерховногоСуда Украинской ССР
тов. ГЛУХ Ф.К.
Членов Президиума:
т.т.Кухаря А.В., Якименко А.Н., Антонова М.Ф., Евсеенко Т.С., Данченко М.И., Глущенко Ю.И., Шевченко Л.Я.
с участием Зам. Прокурора УССР тов. Ардерихина И.Д.

       рассмотрел уголовное дело по протесту Заместителя Прокурора УССР на приговор Черновицкого областного суда от 8 декабря 1958 года, которым

       ШТЕЙН Мордко Менделевич, 1926 года рождения, уроженец г. Сторожинец, Черновицкой области, еврей, рабочий, с незаконченным средним образованием, беспартийный, женатый, судимый в 1947г. по ст. 170 п. «а» УК УССР на четыре месяца исправительных работ и в этом же 1947 г. по ст. 16,80 УК УССР на три года лишения свободы, наказание отбыл, осужден по ст. 54-10 ч.2 УК УССР с санкции ст. 54-2 УК УССР на десять лет лишения свобода в исправительно-трудовой колонии, с поражением прав по пунктам «а», «б», «в» ст. 29 УК УССР на пять лет, с запрещением на протяжении пяти лет после отбытия наказания проживать в Западных областях УССР и с конфискацией изъятого у него радиоприемника "Балтика".

       Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда УССР от 30 декабря 1958 г. приговор оставлен в силе.

       Заслушав доклад члена Верховного Суда УССР Каплуновой Е.И. и заключение Заместителя Прокурора УССР Ардерихина И.Д., который поддерживал протест, Президиум Верховного Суда УССР

УСТАНОВИЛ:

       Исходя из изложенного и согласившись с протестом, Президиум Верховного Суда УССР

ПОСТАНОВИЛ:

       Приговор Черновицкого областного суда от 8 декабря 1958 год; и определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда УССр от 30 декабря 1958 года изменить: переквалифицировать действия Штейна Мордко Менделевича с ч.II на ч.I ст. 54-10 УК УССР и избрать ему наказание три года лишения свободы в исправительно-трудовой колонии без поражения прав.

       Запрещение проживать в Западных областях УССР и конфискацию у Штейна радиоприемника "Балтика" из приговора исключить.

Председательствующий - Ф. Глух