Воспоминания

ЭСКИЗ ЗАПИСОК УЗНИКА СИОНА

Часть 4.

Роальд (Алик) Зеличенок

Вместо послесловия

Прокурору РСФСР

от Зеличенка Р.И., осужденного по ст. 190-1
УК РСФСР к 3 годам лишения свободы 8.8.85
Ленинградским городским судом

ЖАЛОБА
в порядке надзора

      После осуждения я отбывал срок сначала в Коми АССР, затем был этапирован в Казахстан. 6 февраля 1987 г. я был освобожден из заключения условно-досрочно на основании ст. 46 УК КазССР. Затем Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12.3.87 я был помилован.

      Мне вменялись в вину: а) 5 моих писем, отправленных по почте; б) копия моего письма от 5.5.84, изъятая при обыске; в) то, что было названо следствием "интервью, записанное на видеопленку".

Заявляю следующее:

       1. 5 моих писем были вскрыты на Ленпочтамте якобы "в поисках валютно-товарных ценностей". Таковые найдены не были. Однако вместо того, чтобы заклеить и отправить письма по назначению, их незаконно, без санкции прокурора прочли. Читавшие сочли содержание писем клеветническим (в качестве примера клеветы указано, в частности, что "предлагается усиление передач из Израиля на русском языке") и передали письма в КГБ. Причем это беззаконие совершено со ссылкой на ... Всемирную почтовую конвенцию. Данные действия являются грубым нарушением ст. 56 Конституции СССР и преступлением, предусмотренным ст. 135 Уголовного Кодекса РСФСР. Я неоднократно заявлял протест и требовал исключить эти письма из числа инкриминируемых материалов. Однако судом этот протест даже не был рассмотрен.

       2. Письмо от 5.5.84, направленное одному из членов американского «Комитета обеспокоенных ученых» не содержит, вопреки утверждению приговора, никакой "клеветы на социальное положение трудящихся в СССР и национальную политику СССР", эти материи там вообще не затрагиваются. Из текста письма ясно следует, что единственной целью его написания была попытка предотвратить мое увольнение из Института цитологии АН СССР, откуда меня пытались изгнать со ссылкой на то, что я якобы являюсь членом ... "подпольного сионистского общества вычислительной техники".

       3. О том, как вольно следствие и суд обращались с фактами, может свидетельствовать текст того, что в приговоре названо "интервью клеветнического содержания", где "Зеличенок клеветнически изобразил положение трудящихся в СССР и внутреннюю политику Советского Союза". Поскольку в момент моего ознакомления с делом текст этого "интервью" был в переплет вложен, но не подшит и поэтому мог затеряться, привожу его ниже [38]:

"Мое имя Роальд Зеличенок. Мне 47 лет. В отказе с 1978 года. Уже пять с половиной лет я отказник. В прошлом я был научный работник, имею ученую степень в области электротехники. Я преподаю иврит в течение последних 4 лет. Годы, которые я провел в отказе, кажутся очень длинными, будто прошло лет пятнадцать. Жизнь насыщена событиями, по большей части печальными, иногда трагическими, иногда гротескными, как будто участвуешь в театре абсурда. Но я должен сказать, что главной особенностью жизни отказников являются даже не события, хотя в них, повторяю, нет недостатка. Это совершенно особый вид жизни, и объяснить ее человеку, который такого не испытывал, очень трудно, потому что нет никаких параллелей, никаких прецедентов. Даже узник в тюрьме знает срок, когда будет освобожден. Мы не знаем. Даже заложник, захваченный террористами или пиратами, знает условия своего освобождения либо сумму выкупа. В отношении нас никаких таких условий не определено. Поэтому человек в отказе не может строить никаких планов. Он не может планировать дальше завтрашнего дня, и это является бременем, которое с трудом переносит любая, даже самая стойкая человеческая психика.

Я уже говорил, что в событиях нет недостатка. Одним из них был обыск у меня на квартире 2 года назад. Мне был предъявлен документ, согласно которому подлежали изъятию материалы, содержащие клевету на советский строй. Что же было изъято? Еврейские грамматики, словари, детские книги на еврейском языке, песенники, календари еврейских праздников, молитвенник «Мир», изданный Московской синагогой в 1956 г. Этот молитвенник содержал молитву за советское правительство. Всё это квалифицировано как антисоветские материалы. Даже книги известных русских писателей, неоднократно изданные в Советском Союзе, были у меня конфискованы - например, «Сибирские рассказы» В.Г. Короленко в переводе на иврит. Все попытки получить эти книги обратно в течение двух лет не увенчались успехом.

Несмотря на всё это, я остаюсь оптимистом. Чтобы вы поняли источник этого оптимизма, расскажу недавний случай. В Одессе делали обыск на квартире семьи отказников. Их маленькая дочка прошла перед тем операцию на сердце. Во время обыска она лежала в постели, вставать ей еще было нельзя. Как и у меня, у них забрали все книги на еврейском. Все, кроме одной. Одну книгу девочка спрятала на груди под рубашкой. Народ, у которого такие дети, может смотреть в будущее без страха.

Настанет день, и мы победим!"

       Последнее предложение - слова Мартина Лютера Кинга - были сказаны по-английски.

       Где же здесь "клеветническое изображение положения трудящихся в СССР и внутренней политики Советского Союза"? Ничего такого здесь не сыщешь даже по гибким стандартам периода застоя. Даже в предупреждении КГБ, данном мне 12.6.84, это "интервью" (на самом деле это и не интервью вовсе, так как отсутствуют вопросы и ответы на них) не названо клеветническим, а лишь "тенденциозным". Может быть, именно поэтому данное предупреждение, вопреки закону, не было приобщено к моему делу?

       Здесь содержатся лишь факты, которые могут быть проверены, и мое к ним отношение. Возможно, Ленпочтамт или КГБ относятся к данным фактам иначе, чем я. Но я имею право излагать СВОЁ мнение, не согласуя его с этими учреждениями.

       4. Ни на следствии, ни в судебном разбирательстве, ни в приговоре не было указано, какие именно утверждения в инкриминируемых материалах являются заведомо ложными измышлениями, порочащими советский строй. Этим были существенно ограничены возможности моей защиты: не зная конкретных обвинений, я был лишен возможности противопоставить им конкретные доказательства своей невиновности. В приговоре сказано лишь: "Тенденциозно подбирая сведения, гиперболизируя их, нарочито придавая им масштабную значимость, а также ложно сообщая сведения, якобы имевшие место в СССР, Зеличенок умышленно порочил престиж и достоинство государственного и общественного строя СССР". Никак не конкретизировано, в чем именно выражались тенденциозность, гиперболизация, нарочитость, какие именно сведения сообщены ложно.

       Никакого анализа инкриминируемых материалов, кроме экспертизы почерка и шрифта, ни следователи, ни судьи не произвели. Заведомо ложный характер материалов считался не требующим доказательств.

       5. Утверждение приговора, что "Зеличенок умышленно порочил престиж и достоинство ... ", ничем не доказано в ходе следствия и суда. А ведь без наличия умысла даже ложные сведения не могут считаться клеветническими. Между тем я сообщал следствию и суду о существовании большого числа моих писем, где в ответ на заданные вопросы или по своей инициативе я писал о некоторых аспектах положения в СССР и давал им положительную оценку. Я неоднократно предлагал следствию содействие в получении этих писем. Мне ответили, что письма, не содержащие состава преступления, не относятся к делу. А ведь именно они показали бы отсутствие у меня предвзятого негативного отношения к СССР и, следовательно, отсутствие умысла в распространении ложных сведений о нем.

       Пока я сидел в тюрьме, мои друзья собрали около 100 моих писем, в том числе и те, которые я предлагал приобщить к делу. Эти письма опубликованы в виде книги на нескольких языках, и теперь общественность сама может судить, чего стоили предъявленные мне обвинения.

       6. Причина, по которой я был брошен в тюрьмы и лагеря, до сих пор не вполне ясна. Может быть, некоторый свет на это проливают приобщенные к моему делу материалы. Приобщенные, хотя они и не содержали состава преступления и, согласно логике следователей (см. пункт 5), не относились к делу. Перечислим некоторые из них:

       - Диплом на право преподавания иврита, выданный Оксфордским университетом.

       - Обращение к еврейским общинам ряда стран: "...Обращаемся с просьбой - согласовав этот вопрос с советской администрацией, организовать систематическую высылку по почте книг по истории, религии и традициям евреев, художественных произведений еврейских авторов на русском, английском и иврите, а также учебников, пособий и словарей иврита, изучение которого принимает у нас массовый характер ..."

       - Письма, посвященные увековечению памяти Рауля Валленберга, в разные адреса, включая ПВС СССР.

       - Письмо писателю Василию Белову, содержащее критику антисемитских высказываний, встречающихся в его произведениях.

       - Статья «Финал дела Корнеева». В ней вскрыты факты, оглашенные теперь советской печатью, того, как некоторые советские "борцы с сионизмом" широко используют в своих "трудах", публикуемых в СССР и за рубежом, обширные заимствования из нацистской литературы, включая оправдание еврейских погромов, реанимацию абсурдной идеи "всемирного жидо-масонского заговора" и т.п.

       - Протоколы экспертиз и протоколы ознакомления меня с постановлениями о назначении экспертиз. Здесь интересны даты: их сопоставление показывает, что меня знакомили с постановлениями уже после того, как экспертизы были фактически выполнены. Какое явное нежелание соблюдать хотя бы видимость законности!

       Изложенное подтверждает правильность моего заявления об отказе от дачи показаний, сделанное в первый день ареста: "... Считаю всё происходящее звеном в цепи репрессий, обрушившихся на меня за мое желание репатриироваться в Израиль, за преподавание языка моего народа, за борьбу с мерзавцами-расистами типа Корнеева и Емельянова, за желание увековечить память героя и мученика Рауля Валленберга ... "

       Таким образом, можно констатировать следующее:

       а) Из 7 инкриминированных мне материалов 5 добыты незаконным, а точнее - преступным путем.

       б) Ни один из материалов не исследован по существу его содержания, то есть не доказана ни ложность сообщаемых фактов, ни наличие у меня умысла на сообщение заведомо ложных фактов.

       Прошу истребовать из Ленгорсуда уголовное дело № 02-17/85 и принести протест в Президиум Верховного Суда РСФСР на предмет отмены приговора и прекращения дела за отсутствием в моих действиях состава преступления.

       01.7.88 г.        ЗЕЛИЧЕНОК Р.И.

Финал

(Написано в 2003 году в Хайфе)

       Через полгода после отсылки вышеприведенного заявления, после 11 лет отказа нам с Галей дали визы, и мы выехали в Израиль в начале 1989 года, так и не дождавшись ответа. В том же году мы посетили США. Будучи в Сан-Франциско, я передал копию того заявления советскому консулу. Он пообещал сделать запрос. И вот он, ответ на осьмушке серой бумаги с гербовой печатью, полученный через Сан-Франциско по прошествии еще двух лет:

ВЕРХОВНЫЙ СУД РСФСР                                     Дубликат
23.08.91 №5894пс90

С П Р А В К А

       Постановлением Президиума Верховного Суда РСФСР от 31 октября 1990 года приговор Ленинградского городского суда от 8 августа 1985 года в отношении Зеличенка Роальда Исааковича 1936 года рождения, осужденного по ст. 190-1 УК РСФСР к 3 годам лишения свободы, отменен и дело производством прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.

       Гр-н Зеличенок Р.И. по данному делу реабилитирован.

       Согласно материалам дела гр-н Зеличенок Р.И. до ареста работал ст. инженером в институте цитологии АН СССР в г. Ленинграде.

Заместитель Председателя
Верховного Суда РСФСР
(А.Е. Меркушов)

/подпись, печать/

       Никакой компенсации не предложили, извинений ─ тоже. Реабилитирован, и ладно, скажи спасибо, что не посмертно. Что же, в этом мне повезло больше, чем десяткам миллионов моих бывших сограждан. Так что единственным ощутимым последствием сего торжества советской законности стало жестокое разочарование нашего внука Миши, ему было тогда десять лет: "Я-то думал, дед, что ты настоящий уголовник, а ты ..." (пренебрежительный взмах руки).